В начале XX в. рабочий класс Германии оставался организационно и идеологически расколотым. Обращая внимание на этот старый недуг германского рабочего движения, В. И. Ленин писал в 1902 г.: «И сейчас немецкий рабочий класс, если можно так выразиться, раздроблен между несколькими идеологиями: часть рабочих объединена в католические и монархические рабочие союзы, другая _ в гирш-дункеровские, основанные буржуазными поклонниками английского тред-юнионизма, третья - в союзы социал-демократические». Правда, число рабочих, объединявшихся социал-демократическими или «свободными» профсоюзами, в начале XX в. значительно выросло. В 1905 г. оно достигло 1345 тыс. Однако борьба объединяемых «свободными» профсоюзами рабочих парализовалась оппортунистической деятельностью лидеров профсоюзов.

Реформисты в профсоюзах все настойчивее пропагандировали тред-юнионистские идеи, доказывая рабочим, что при помощи экономической борьбы можно добиться решающего изменения жизненных условий рабочего класса. Лидеры профсоюзов возглавляли борьбу пролетариата лишь постольку, поскольку она сохраняла характер частичных экономических конфликтов с предпринимателями. Там же, где борьба рабочего класса переплеталась с политической борьбой или приобретала политический характер, профсоюзные вожаки шли на соглашение с предпринимателями и правительством, предавали интересы рабочего класса. Показательной в этом отношении была позиция лидера «свободных» германских профсоюзов Ле-гина во время стачечной борьбы саксонских рабочих в 1903 г.

В августе 1903 г. началась упорнейшая героическая стачка саксонских текстильщиков в Криммичау; рабочие требовали 10-часового рабочего дня и 10-процентного повышения заработной платы. Правительство послало в Саксонию жандармов, объявило район забастовки на осадном положении, однако рабочие мужественно держались в течение почти шести месяцев. 18 января 1904 г. прибывший в Криммичау председатель генеральной комиссии «свободных» профсоюзов Легин неожиданно для стачечников объявил о прекращении забастовки, ссылаясь на то, что продолжение борьбы приведет к «разрушению» экономики Криммичау и повредит «общим интересам». Предательское поведение профсоюзных лидеров привело к срыву стачки, имевшей все основания закончиться победой для рабочих.

Дрезденский съезд.

В обстановке роста массового рабочего движения в июне 1903 г. происходили выборы партии в рейхстаг. Социал-демократическая партия добилась больших успехов на выборах, собрав свыше 3 млн. голосов - на 900 тыс. голосов больше, чем на выборах 1896 г. Социал-демократическая фракция в рейхстаге увеличилась с 57 депутатов до 81; но в состав фракции входили 7 фабрикантов, 5 трактирщиков, 5 управляющих фабриками, 6 торговцев, много адвокатов и чиновников профсоюзов. Такой состав не мог обеспечить правильной пролетарской тактики в деятельности фракции в рейхстаге. Это обнаружилось вскоре в позорном поведении социал-демократической фракции рейхстага, которая при первых двух чтениях в рейхстаге проекта закона об ассигновании на подавление восстания племени гереро в Африке не голосовала против, а воздержалась от голосования, изменив тем самым революционной традиции социал-демократии. И только после того, как на собраниях социал-демократических организаций были приняты негодующие резолюции, осуждавшие тактику социал-демократической фракции рейхстага, последняя при третьем чтении законопроекта проголосовала против колониальных кредитов.

В декабре 1903 г. в Дрездене состоялся очередной съезд социал-демократической партии. В докладе о тактике партии А. Бебель подверг резкой критике ревизионистов, их либерально-буржуазную позицию. Подавляющее большинство делегатов съезда (288 голосов против 11) приняло резолюцию, осуждавшую «ревизионистские требования изменить... испытанную и победоносную политику классовой борьбы...». На съезде А. Бебель подверг также критике позицию «болота», как он назвал тогда позицию К. Каутского и его единомышленников, пытавшихся затушевать разногласия и противоречия в партии.

В. И. Ленин высоко оценивал принципиальную борьбу А. Бебеля с ревизионистами и «болотом». При этом Ленин с большим сожалением отмечал, что руководство германской социал-демократической партии не довело борьбу с ревизионистами до конца: оппортунисты остались в партии. Ленин отмечал как большую ошибку, что в германской социал-демократической партии «оппортунизм считался нередко хотя и «уклонением», «крайностью», но все же законной составной частью с.-д. партии».

Принятие Дрезденским съездом социал-демократической партии резолюции, осуждавшей ревизионизм, и многочисленные выступления рядовых членов партии, одобрявшие решения съезда, встревожили правящие классы Германии. В декабре 1903 г. канцлер Бюлов в своей речи в рейхстаге обещал провести ряд социальных реформ: сокращение рабочего дня для женщин, страхование по безработице. В то же время промышленники создали централизованную имперскую организацию предпринимателей с целью более эффективной борьбы с рабочими, а также специальный «Союз борьбы против социал-демократов».

Большое влияние на массовое рабочее движение оказала русская революция. По всей Германии прошли митинги протеста против дикой расправы царизма 22 (9) января с рабочими Петербурга. На собраниях, митингах германские рабочие заявляли о своей солидарности с русскими рабочими. Восстание на броненосце «Потемкин» и Иваново-Вознесенская стачка еще более революционизировали настроение немецких рабочих. Русская революция сделала идею массовой политической стачки широко популярной среди германских рабочих.

Оппортунистические профсоюзные лидеры стремились воспрепятствовать распространению среди немецкого пролетариата русского революционного опыта. В мае 1905 г. на Кёльнском съезде профессиональных союзов они добились принятия резолюции, в которой говорилось, что съезд даже «не считает нужным обсуждать идеи всеобщей стачки».

По-иному реагировал на развивавшиеся революционные события в России состоявшийся в сентябре 1905 г. Иенский съезд социал-демократической партии. Съезд признал возможным проведение всеобщей стачки в Германии как одного «из наиболее действенных средств борьбы для завоевания рабочим классом важных основных прав, необходимых для освобождения». В резолюции говорилось, что массовая политическая стачка является средством не только обороны, но и наступления. Горячо отстаивая идею всеобщей стачки на Иенском съезде, Р. Люксембург призывала учиться у русской революции.

Решения Иенского съезда социал-демократической партии встревожили правящие круги Германии. Со страниц реакционных газет стали раздаваться призывы к «обузданию» социал-демократии, которая собирается перенести свои действия на улицу. Либерально-буржуазные политики, однако, сознавали, что одними репрессиями невозможно приостановить нараставшее рабочее движение, они настаивали на срочном проведении «социальной» политики, чтобы предотвратить опасность растущей радикализации масс. С этой целью в сентябре 1905 г., вскоре после Иенского съезда, был созван в Мангейме съезд представителей немецкой буржуазии, в котором приняли участие германский монополист Кардорф, буржуазный социолог Брентано, сторонник «социальной политики» Науман, лидеры гирш-дункеровских и христианских профсоюзов. Чтобы парализовать массовое рабочее движение, буржуазные политики рекомендовали капиталистам поддерживать профсоюзных лидеров, ограничивающих деятельность профсоюзов сферой экономической борьбы. Эти предложения «социальных политиков» не расходились с позицией оппортунистических вождей германских «свободных» профсоюзов, которые отвергали идею всеобщей политической стачки.

Когда в сентябре - октябре 1905 г. забастовали рабочие электропромышленности в связи с попытками фирмы Симменса снизить заработную плату рабочих, по всей Германии прокатилась волна стачек солидарности с бастовавшими энергетиками. Однако лидеры профсоюзов через голову рабочих повели переговоры с предпринимателями и в середине октября 1905 г. вынудили рабочих приступить к работе.

Всероссийская Октябрьская политическая стачка дала сильный толчок новому подъему массового движения за демократизацию политического строя в Германии. В декабре 1905 г. в Дрездене происходили бурные массовые демонстрации, на которых выдвигались требования введения всеобщего избирательного права в Пруссии и Саксонии. Мощные выступления пролетариата за демократизацию избирательного права произошли в Гамбурге, в Баварии, Бадене и Вюртемберге.

Реакционные депутаты в рейхстаге требовали «принятия решительных мер» против «русских методов» борьбы германских рабочих. В Берлине и других городах полиция и войска разгоняли демонстрации, начались аресты рабочих. Чтобы отвлечь внимание от обострившейся классовой борьбы внутри страны, правительство развязало шовинистическую кампанию в связи с марокканским кризисом. В обстановке шумной националистической пропаганды в ноябре 1905 г. в рейхстаг был внесен проект нового увеличения военного флота. В то же время Германия стала концентрировать войска на русской границе, готовясь к вооруженной контрреволюционной интервенции в Россию.

Против шовинистической и милитаристской пропаганды энергично выступали К. Либкнехт и Р. Люксембург. В рейхстаге в ярких речах А. Бебель разоблачал политику правительства, готовившего интервенцию в Россию.

После мощных демонстраций, прошедших по всей Германии в годовщину «кровавого воскресенья» в Петербурге, на некоторое время наступило затишье стачечной борьбы. Это отразилось на политике руководства социал-демократической партии, оппортунисты перешли в наступление, и Мангеймский съезд германской социал-демократической партии (сентябрь 1906 г.) принял капитулянтское решение, которое ставило вопрос о подготовке массовой политической стачки в зависимость от согласия руководства профессиональных союзов, следовательно, откровенных оппортунистов во главе с Легиным. На Мангеймском съезде партии восторжествовала идея «независимости» профсоюзов от партии.

В начале XX в. партия католического «центра» была представлена в рейхстаге самой многочисленной фракцией. Учитывая общее полевение масс в годы русской революции и боясь отхода рабочих-католиков, «центр» иногда поддерживал социал-демократическую партию. На временное расхождение «центра» с консерваторами повлияло также отклонение законопроекта о расширении сферы бесконтрольной деятельности католической церкви. В конце 1906 г. при голосовании в рейхстаге кредитов на подавление восстания готтентотов в Германской Юго-Западной Африке правящая партия «центра» проголосовала против этих кредитов. Голосами социал-демократов и партии «центра» дополнительные кредиты на колониальные расходы были отвергнуты. Бюлов, обрушившись на такое поведение партии «центра», распустил рейхстаг и назначил новые выборы. Выборы состоялись в начале 1907 г. в обстановке разнузданной националистической агитации и политического террора. Многие предвыборные собрания разгонялись, передовых рабочих, решительно выступавших против захватнической колониальной политики, увольняли с работы. Избирательная кампания проводилась под империалистическим лозунгом борьбы «за честь и достоинство империи», против «черных» (партия «центра») и «красных» (социал-демократы), причем главный удар направлялся против социал-демократов. Воздействие крайне шумной и мощной шовинистической пропаганды на мелкобуржуазных избирателей и отсталых рабочих на выборах дало победу буржуазным партиям, стоявшим за увеличение кредитов на подавление готтентотов. Социал-демократы провели в рейхстаг только 43 депутата. Образовался блок консерваторов с национал-либералами, который получил название «бюловского», или «готтентотского», блока. Партия «центра» временно оказалась в оппозиции. Бюлов, опираясь на созданный им реакционный блок, провел общеимперский закон о союзах и собраниях, по которому воспрещался доступ на публичные собрания лиц, не достигших 20 лет.

Бюловскии блок сразу же провел законопроект о кредитах на подавление восстания готтентотов. В 1908 г. он принял закон об увеличении военного флота, о его пополнении броненосцами нового типа - дредноутами. Чтобы покрыть дополнительные расходы на армию и флот, были увеличены косвенные и прямые налоги. Основная тяжесть косвенных налогов падала на трудящиеся массы. Увеличение же прямых налогов предполагалось распространить на наследование крупной недвижимой собственности. Против этого налога восстали консерваторы и партия «центра», и предложение об увеличении налога на наследство провалилось. Это означало распад «готтентотского» блока, вновь составился блок консерваторов и «центра». Бюлов ушел в отставку, имперским канцлером был назначен прусский чиновник Бетман-Гольвег (1909-1917).

Опираясь на «черно-голубой блок» центра с консерваторами Бетман-Гольвег повел решительную борьбу с оживившимся в Германии рабочим движением, переросшим в 1910 г. в баррикадную борьбу в Берлине. После разразившегося летом 1911 г. второго марроканского кризиса международное положение все больше и больше обострялось. Германский империализм готовился к разгрому своих соперников из лагеря Антанты. Используя второй марроканский кризис, правительство провело через рейхстаг новое увеличение состава армии мирного времени. В 1913 г. Германия увеличила свой рекрутский контингент на 29 тыс. и организовала два новых армейских корпуса. Одновременно рейхстаг принял решение о формировании третьей эскадры из 8 линейных кораблей, что означало увеличение морской сметы на 107 млн. марок. В 1914 г. количество германских дредноутов было доведено до 21 единицы. Началось строительство немецкого подводного флота, лихорадочно строились новые крепости, перестраивались старые, усиливалось вооружение армии. Перед войной Германия тратила на вооружение в полтора раза больше, чем Россия. Чтобы найти средства на такие огромные расходы, правительство вводило все новые и новые налоги.

В связи с обострением классовой борьбы в Германии в социал-демократической партии углублялись разногласия. В связи с отношением партийных деятелей к вопросам всеобщей политической стачки, революционного захвата власти и установления диктатуры пролетариата, роли партии и классов в революционной борьбе все явственнее обозначались три направления: открытые ревизионисты (Э. Бернштейн, Э. Давид, Г. Фольмар, К. Легин), центристы (К. Каутский, Р. Гильфердинг, Г. Гаазе), левые (К. Либкнехт, Ф. Меринг, Р. Люксембург, К. Цеткин).

Теоретики ревизионизма Э. Бернштейн, Э. Давид и другие заняли открыто оппортунистическую позицию, объявив себя противниками социалистической революции и диктатуры пролетариата. Чем больше обострялись классовые противоречия в стране, тем теснее ревизионисты смыкались с буржуазными либералами, превращаясь в заурядных социал-реформистов.

Состоявшийся в 1910 г. Магдебургский съезд германской социал-демократической партии, на котором развернулась острая борьба по вопросам тактики партии, отразил собой «два мира идей и две классовые тенденции внутри с.-д. рабочей партии Германии» *. В своей пламенной речи на съезде А. Бебель говорил: «Мы переживаем такое время, когда особенно непозволительны гнилые компромиссы. Классовые противоречия не смягчаются, а обостряются. Мы идем навстречу очень, очень серьезным временам». Бебель призывал партию повести борьбу против компромиссов с буржуазией, против тех, кто рассуждает исключительно о реформистской «положительной работе», которая означает во многих случаях работу на либералов. Бебель заявил на съезде: «У нас в партии немало таких национал-либералов, которые ведут национал-либеральную политику». Выступление Бебеля в Магдебурге было направлено и против откровенных оппортунистов и против тех, кто прикрывал реформизм революционной фразеологией.

Иначе повел себя лидер центристов К. Каутский, стоявший во главе теоретического органа партии журнала «Нейе Цейт» («Новое время»). За год до Магдебургского съезда К. Каутский опубликовал книгу «Путь к власти». Это было последнее и лучшее произведение Каутского против оппортунистов 2. Каутский в этой книге писал, что в «наступающей революционной эре» рабочий класс стоит перед необходимостью вести решительные бои за власть. На Магдебург-ском же съезде партии, где развернулась борьба против правых, К. Каутский в своих выступлениях направил огонь критики не против оппортунистов, а против левых социал-демократов, выражавших революционную тенденцию массового рабочего движения. В своих рассуждениях о массовой политической стачке Каутский договорился до того, что такая стачка применима будто бы лишь в таких отсталых странах, как Россия; в такой же стране, как Германия, где высоко развито политическое и профессиональное рабочее движение, этот способ борьбы якобы вреден. Проявлявший и ранее большие колебания в борьбе с бернштейнианством и мильеранизмом, К. Каутский в 1910 г. окончательно порвал с левыми и стал поддерживать реформистов. По важнейшим же вопросам теории марксизма и пролетарской борьбы - о диктатуре пролетариата и об отношении к государству - Каутский, как писал Ленин, проявлял «систематический уклон к оппортунизму» г. Позиция Каутского была выражением позиции центризма, прикрывавшего революционной фразой оппортунизм в социал-демократической партии, подчинение классовых интересов пролетариата интересам буржуазии.

По важнейшим политическим вопросам ревизионисты и центристы встречали отпор со стороны левого крыла партии. Одним из виднейших руководителей левого крыла германской социал-демократии стал Карл Либкнехт (1871 - 1919), сын Вильгельма Либкнехта. К. Либкнехт принимал активнейшее участие в организации рабочей молодежи для борьбы против милитаризма и был одним из основателей Интернационала молодежи. Пламенный трибун, К. Либкнехт своими разоблачениями немецких милитаристов и пушечных королей не раз вызывал замешательство в лагере буржуазии. В феврале 1907 г. он опубликовал книгу: «Милитаризм и антимилитаризм в связи с международным движением молодежи», в которой показал нараставшую угрозу миру со стороны германского милитаризма. Привлеченный к суду, К. Либкнехт был приговорен к полуторагодичному тюремному заключению за «государственную измену». По выходе из тюрьмы К. Либкнехт еще с большим мужеством и неутомимой энергией повел борьбу с надвигавшейся войной, уличая пушечного короля Круппа и германское правительство в прямой подготовке развязывания мировой войны.

Неутомимым руководителем левых социал-демократов была также и Роза Люксембург. Еще молодой девушкой она принимала активное участие в рабочем движении - скачала на своей родине в Польше, а потом в Германии. Блестящий оратор, видный теоретик, талантливый массовик, всегда полная жизни, энергичная, остроумная, Р. Люксембург бичевала классовых врагов пролетариата и оппортунистов. В 1905-1906 гг. она принимала участие в русской революции, работала в Варшаве, была арестована, но ей удалось бежать. Возвратившись в Германию, она повела пропаганду всеобщей политической стачки. Р. Люксембург, как и К. Либкнехт, решительно критиковала ревизионистов и центристов за их «парламент--ский кретинизм», за противодействие массовым революционным выступлениям пролетариата, за отказ от применения опыта и методов борьбы русского пролетариата в революции 1905-1907 гг.

Однако влияние левых в германской социал-демократии ослаблялось тем, что они сами были недостаточно сплочены. В их рядах было несколько различных группировок и идейных оттенков. Так, Р. Люксембург переоценивала роль стихийности в рабочем и социалистическом движении, полагая, что в ходе борьбы массы сами преодолевают оппортунистические ошибки руководителей движения. В рядах левых социалистов недооценивалось важнейшее значение целеустремленной и настойчивой организаторской деятельности по сплочению партийных кадров в борьбе против ревизионистов и центристов. Левые не видели приближения необходимости окончательного организационного размежевания с оппортунистами, тогда как ревизионисты и центристы фактически вели партию к расколу. Глубоко ошибочной была позиция левых по крестьянскому вопросу: они отрицали роль крестьянства как союзника пролетариата в революции. Ошибочными были взгляды Р. Люксембург и по вопросу о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения,- она считала неосуществимым самоопределение наций при капитализме.

Однако Р. Люксембург до конца боролась за интересы пролетариата, разоблачая открытых и скрытых оппортунистов. Критикуя ошибочные взгляды Р. Люксембург, В. И. Ленин вместе с тем высоко ценил ее как одного из революционных вождей германского рабочего движения.

Особое место в руководстве германской социал-демократией занимал А. Бебель (1840-1913). Отмечая заслуги А. Бебеля перед германским рабочим классом, В. И. Ленин писал, что «период подготовки и собирания сил рабочего класса составляет во всех странах необходимый этап в развитии всемирной освободительной борьбы пролетариата. Никто с такой рельефностью не воплотил в себе особенностей и задач этого периода, как Август Бебель» 1. Последнее десятилетие жизни А. Бебеля совпало с изменениями исторической обстановки; наступила стадия империализма, на очередь дня выдвигались новые задачи, требовавшие и новых методов борьбы. Это повое не всегда совмещалось со старыми представлениями Бебеля, с теми положениями, которые он считал проверенными многолетним опытом борьбы и которые действительно в свое время были единственно правильными. Не сумев должным образом разобраться в том новом, что несла с собой эпоха империализма, А. Бебель оказывался в ряде вопросов в плену устаревших догматических представлений и не смог оградить партию от влияния оппортунистов, хотя пагубность их позиции и деяний он замечал и неоднократно клеймил. Об этом свидетельствует и заявление Бебеля на Магдебургском съезде партии в 1910 г. о том, что в партии стало много вождей, которые перестали понимать страдания и бедствия масс и ведут национал-либеральную политику.

Высоко оценивая революционную деятельность А. Бебеля, В. И. Ленин неоднократно отмечал и его ошибки. В 1907 г. Ленин писал: «Не скрывать эти ошибки должны мы, а показывать на их примере, что русские с.-д. должны учиться избегать их, должны удовлетворять более строгим требованиям революционного марксизма. И пусть не пробуют российские анархистики и синдикалистики, либералы и эсеры злорадствовать по поводу нашей критики Бебеля. Мы скажем этим господам: орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда, как орлы, не подняться!»

Накануне мировой империалистической войны в Германии резко обострились классовые противоречия, участились стачки, росли революционные нарастания рабочих. Немецкий пролетариат все решительнее боролся с монархическим гнетом, за расширение демократии, за введение всеобщего избирательного права в Пруссии. Большая демонстрация с этими требованиями была проведена в Берлине в марте 1910 г. Конная полиция саблями рубила демонстрантов. Рабочие назвали этот день прусским «кровавым воскресеньем». Обострение классовой борьбы сказывалось в событиях, разразившихся осенью того же года в Моабитском районе столицы. Рабочие угольной фирмы «Купфер» забастовали, требуя повышения почасовой оплаты. Их поддержали рабочие соседних фабрик и заводов. Движение охватило другой рабочий район столицы - Веддинг, и в течение нескольких дней на улицах Берлина шли баррикадные бои рабочих, которые были подавлены полицией и войсками. Выступление берлинского пролетариата, а за ним и выступления рабочих других крупных городов Германии положили начало новому широкому массовому движению в стране. Одной из крупнейших стачек этого времени была 250-тысячная стачка горнорабочих Рура с требованиями 8-часового рабочего дня, повышения заработной платы и уничтожения хозяйских бирж труда. Правительство наводнило Рурскую область полицией и жандармерией и вооруженным путем подавило выступление рурских горняков.

В стране назревал глубокий политический кризис. Одним из симптоматичных проявлений этого кризиса был Цабернский конфликт. Накануне первой мировой войны в Германии обострился национальный вопрос в западных польских землях и в Эльзасе и Лотарингии. Насильственная германизация Эльзаса и Лотарингии вызвала протесты со стороны населения этих «имперских провинции». Принятая в 1911 г. конституция для Эльзаса и Лотарингии не предоставляла этим аннексированным провинциям автономии и мало что изменяла в их положении. В ноябре 1913 г. политика национального угнетения и вызывающее поведение прусской военщины в эльзасском городе Цаберне привели к взрыву возмущения населения города. Германские власти ввели в Цаберне осадное положение, наводнили город жандармами и войсками, начались избиения и аресты эльзасцев. Произвол пруссаков в Эльзасе вызвал волну массового движения протеста против прусской военщины, которое сочеталось с экономической и политической борьбой рабочего класса против империалистической реакции. Цабернские события были на грани перерастания в общегерманский политический кризис. Перед лицом нараставшего в стране движения рейхстаг 4 декабря 1913 г. голосами социал-демократов и буржуазных депутатов выразил несогласие с политикой имперского правительства в Эльзасе. Однако руководство социал-демократической партии не содействовало перерастанию этого движения протеста в массовые революционные действия. Правление партии предписало местным организациям партии проводить митинги протеста и не допускать уличных демонстраций.

Революционные настроения и брожение в массах и наметившиеся симптомы кризиса в предвоенные годы «верхов» не переросли в революционный кризис. Вожди профсоюзов и социал-демократической партии не только не возглавили движение масс, но приняли все меры, чтобы загасить порыв рабочих к борьбе. Самоотверженную борьбу вели К. Либкнехт и Р. Люксембург, призывая рабочих к массовой стачке. Центристское руководство партии, по существу, отвергало всеобщую стачку. К. Каутский, отказываясь печатать статьи Р. Люксембург в журнале «Нейе Цейт», на страницах этого журнала предлагал рабочему классу и социал-демократической партии проводить стратегию и тактику «измора противника»; это означало, что рабочий класс должен в рамках легальной деятельности постепенно добиваться от буржуазии одной уступки задругой. Выдвигая свою псевдомарксистскую тактику «измора» и «изматывания» классового врага, Каутский фактически демобилизовывал ра* бочий класс. Лозунгом руководства партии стало: «Не обострять отношений с правительством и буржуазией!».

Перед войной германская социал-демократическая партия численно значительно выросла, в ее рядах насчитывалось около 1085 тыс. членов. Партийные газеты получало около 1,5 млн. подписчиков, социал-демократические профсоюзы объединяли 2,5 млн. членов. Однако за этой видимой мощью партии таилось политическое бессилие, так как партия, признавая, по существу, только парламентские формы деятельности, оказалась неспособной вести борьбу против империализма и надвигающейся мировой войны. Германская социал-демократия, боясь оттолкнуть от себя мелкобуржуазных попутчиков, во время избирательной кампании в рейхстаг в 1912 г. не выдвинула наиболее острых и важных вопросов момента. Она не только отказалась от разоблачения милитаризма и колониальной политики германского правительства, но для привлечения мелкобуржуазных избирателей провозгласила, по существу, империалистический лозунг: «Равноправие всех государств в колониях!». В связи с этим руководство партии обратилось в Международное социалистическое бюро с просьбой отсрочить обсуждение марокканского вопроса.

На выборах 1912 г. социал-демократическая партия собрала 4,5 млн. голосов, получив НО мест в рейхстаге. Но этот большой успех в известной мере отражал усиление оппортунизма в политике германской социал-демократии. Когда в 1913 г. рейхстаг принимал закон об увеличении армии и флота, социал-демократическая фракция голосовала вместе с буржуазными партиями за новые прямые налоги, предназначенные для покрытия расходов по военно-морскому ведомству.

После смерти в 19:13 г. А. Бебеля центристское руководство германской социал-демократической партии все откровеннее демонстрировало свое отречение от революционных методов борьбы и социалистической революции. Приспосабливаясь к буржуазному национализму, центристское руководство партии становилось на путь подчинения интересов пролетариата интересам буржуазии. Это ослабляло силы пролетариата. Величайшей трагедией германского народа было то, что рабочий класс Германии не мог помешать империалистам развязать мировую войну. Причиной этого явилось прежде всего возраставшее засилье оппортунистов в германской социал-демократической партии.

Рабочее и социалистическое движение в Соединенных Штатах имело в начале XX века определенные успехи. В 1901 г. в г. Индианаполисе состоялся съезд социалистов, на котором представители нескольких социалистических групп объединились с социал-демократической партией, основанной Юджином Дебсом в 1897 г., и образовали Социалистическую партию Америки. С первых дней ее существования в ней боролись две тенденции: правая и левая. Правоцентристское руководство во главе с Хилквитом, Бергером и другими старалось свести деятельность партии главным образом к участию в избирательных кампаниях.
Левое крыло Социалистической партии вело борьбу против реформизма ее лидеров и руководства Американской федерации труда, поддерживало забастовочное движение, выступало за перестройку профессиональных союзов по производственному принципу, за единство рабочих - белых и негров. Большой популярностью в рабочем классе пользовался один из руководителей левого крыла Социалистической партии - Юджин Дебс. Он выступал против участия социалистов в работе профессиональных союзов, входивших в Американскую федерацию труда, предлагая создавать параллельные профессиональные союзы.
Наряду с Социалистической партией продолжала существовать немногочисленная Социалистическая рабочая партия. Руководитель Социалистической рабочей партии Де Леон призывал отказаться от тактики «сверления изнутри», т.е. от работы внутри реформистских профсоюзов, и действовать путем «ударов молота снаружи» - создавать новые, «чисто революционные» профессиональные союзы.
В 90-х годах Де Леон выступил с защитой «теории индустриализма». Главную роль в борьбе за освобождение рабочего класса эта теория отводила не политической, а «индустриальной» организации.
Под руководством левых социалистов - Дебса и Билла Хейвуда, а также Де Леона в 1905 г. был образован союз рабочего класса - «Индустриальные Рабочие Мира». В эту организацию входили преимущественно неквалифицированные рабочие. «Индустриальные Рабочие Мира» считали, что борьба против капитализма должна вестись только методами «прямого действия», саботажа и всеобщей забастовки.
Внутри Социалистической партии усиливалось течение, выступавшее за отказ от революционных действий, за использование только парламентских методов борьбы. В 1912 г. на съезде в Индианаполисе правоцентристское большинство приняло решение против применения методов «прямого действия» в борьбе с предпринимателями. В результате Хейвуд и его сторонники вынуждены были выйти из партии.

Широкий размах приобрело в этот период стачечное движение. В 1912 - 1913 гг. забастовками было охвачено около 2 млн. рабочих. Предприниматели с помощью войск и полиции жестоко расправлялись с забастовщиками. Весной 1914 г. на угольных шахтах Рокфеллера в Лудлоу (штат Колорадо) войска из пулеметов обстреляли лагерь безоружных шахтеров, а затем подожгли его. После этого в Колорадо более года продолжалась «малая гражданская война», в конце концов подавленная войсками.
В стране росло национальное движение негритянского народа. Жестокие условия, в которых жили негры, бесчеловечная дискриминация, доходившая до погромов и линчевания, обусловили особый характер этого движения. Негритянский пролетариат, плохо организованный, политически еще слабо развитый, не играл руководящей роли в этом движении. Среди негров было мало членов профессиональных союзов, и негритянские союзы были недостаточно связаны с общим рабочим движением в стране.
В 90-х годах идеологом негритянской буржуазии выступил Букер Вашингтон, проповедовавший приспособление негров к существующим порядкам и призывающий их отказаться даже от борьбы за избирательные права. Под его руководством в г.Таксиги был организован Институт профессионального образования с целью помочь неграм овладеть специальностями поваров, шоферов и т.п. В 1905 г. возникло так называемое ниагарское движение негритянской интеллигенции. Его участники требовали отмены расовой дискриминации и предоставления равных прав для негритянского народа. Одним из видных «ниагарцев» был историк Уильям Дюбуа.

На уроке, посвященном общественным движениям России в начале XX века, даётся развёрнутая характеристика трех политических лагерей в России - консервативного, либерального и радикального. Особое внимание уделяется рассмотрению революционных движений - народнического, социал-демократов (большевиков и меньшевиков) и эсеров.

Тема: Россия на рубеже XIX-XX вв XX в.

Урок: Общественное движение России в начале XX в.

Общественное движение в России в начале XX в. приобрело совершенно иную силу. Империя оказалась в ситуации выбора: или радикальные перемены, или попытаться «законсервировать» модель.

1. Основные направления общественно-политической мысли

Начавшийся процесс модернизации Российской империи не мог не породить дальнейшую дифференциацию общественного сознания. Видных представителей правящей элиты страны, оппозиционных и революционных кругов с особой остротой волновали проблемы дальнейшего развития страны, ее места в мировом сообществе, соотношения традиционных ценностей и новых идей. По своим идейным убеждениям российская общественная элита была крайне неоднородна:

1.1. Государственный консерватизм был представлен именами К.П. Победоносцева, Л.А. Тихомирова, Д.И. Иловайского, В.П. Мещерского и других видных русских традиционалистов, выступавших с позиций защиты самодержавной формы правления, православной веры и многовековых народных традиций и ценностей.

Рис. 1. Шествие активистов Союза Михаила Архангела ()

1.2. Славянофильская традиция нашла свое дальнейшее развитие в трудах выдающихся русских философов В.С. Соловьева, Н.Ф. Федорова, братьев С.Н. и Е.Н. Трубецких и других видных представителях этого течения, которые делали особый акцент на идеях религиозно-нравственного обновления страны и русского общества с опорой на традиционные ценности: патриархальность русской общины и семьи, духовность, религиозность и т. д.

1.3. Западническая доктрина нашла своих ярких представителей в лице видных русских либералов, среди которых особое место занимали крупные русские историки и обществоведы П.Н. Милюков, В.О. Ключевский, Н.И. Кареев, А.А. Корнилов, В.Д. Набоков, Д.Н. Шипов, В.И. Вернадский и др. В отличие от своих многолетних оппонентов, они выступали за установление конституционной формы правления в виде парламентской (конституционной) монархии и становление правового государства, основанного на принципе разделения властей.

1.4. Революционный лагерь был представлен сторонниками социалистической доктрины — народниками, анархистами и марксистами, в недрах которого существовало несколько основных течений:

либеральные (легальные) народники и революционные неонародники, которые по-прежнему исповедовали теорию «крестьянского социализма». Видными идеологами легальных народников были Н.К. Михайловский, В.П. Воронцов, С.Н. Южаков, Н.Ф. Даниельсон и С.Н. Кривенко, а общепризнанными лидерами и идеологами нелегальных народников являлись В.Я. Чернов и Н.Д. Авксентьев;

Рис. 2. Земское собрание Приамурья ()

анархисты, в недрах которых обозначились два основных течения — революционный анархизм («хлебовольцы») (П. Кропоткин, М. Дайнов, Г. Гогелия, М. Гольдсмит) и ненасильственный анархизм («толстовцы») (Л. Толстой, П. Николаев, В. Чертков), — продолжали исповедовать идеи ликвидации любого государства, которое являлось главным носителем всех существующих форм угнетения и деспотизма;

социал-демократы, которое было представлено двумя основными течениями:

легальными марксистами (П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, С.Н. Булгаков) и экономистами (М.И. Туган-Барановский, Е.Д. Кускова), отвергавшими неизбежность социалистической революции как необходимого условия построения социализма;

революционными марксистами, в рамках которого традиционно выделяют: умеренное крыло (Г.В. Плеханов, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич), считавшее социалистическую революцию делом отдаленного будущего; радикальное крыло (В.И. Ленин, Ю.О. Мартов), утверждавшее, что социалистическая революция в России возможна в обозримой исторической перспективе.

2. Становление первых политических партий и движений

Со второй половины 1890-х гг. в России начинался заметный рост оппозиционного и революционного движения, отличительной особенностью которого стало возникновение первых политических партий и движений различной идейной направленности.

2.1. Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП)

В середине 1890-х гг. в столицах Российской империи возникли два новых нелегальных марксистских кружка — «Московский рабочий союз» и «Петербургский союз борьбы за освобождение рабочего класса», основной задачей которых стала пропаганда идей марксизма в рабочей среде. Однако вскоре деятельность этих кружков была пресечена полицией, и многие их руководители, в том числе В.И. Ленин, Ю.О. Мартов В.Д. Бонч-Бруевич, Г.М. Кржижановский взяты под арест, осуждены и сосланы в Сибирь.

В марте 1898 г. в Минске был созван I Учредительный съезд социал-демократов, на котором 9 делегатов от шести марксистских кружков приняли решение об образовании Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), одобрили ее партийный манифест, автором которого был П. Струве, и избран Центральный Комитет в составе трех человек: С.И. Радченко, Б.Л. Эйдельмана и А.И. Кремера.

Однако этот съезд из-за серьезных разногласий так и не смог принять ни программы партии, ни ее устава, поэтому местные марксистские кружки продолжали работать в автономном режиме. Организационной раздробленности соответствовала и идейная неразбериха: внутри социал-демократического движения обозначился новый раскол между сторонниками «чистого марксизма» и «ревизионистами». В 1899 г. вышла знаменитая брошюра под названием «Credo» («Верую»), автором которой были члены заграничного «Союза русских социал-демократов» Е. Кускова и С. Прокопович. В этой работе была впервые сформулирована концепция «экономизма» («тред-юнионизма»), суть которой состояла в следующем: поскольку российский пролетариат еще не созрел для участия в сознательной политической борьбе, то следует на базе профсоюзов создать легальную рабочую партию, которая будет отстаивать исключительно экономические и социальные интересов рабочего класса. Против этой платформы категорически выступила большая часть видных деятелей российской социал-демократии, в том числе Г.В. Плеханов и В.И. Ленин, которые в своем «Протесте» назвали эту платформу «политическим самоубийством» и призвали к созданию революционной рабочей партии.

Новая попытка создания такой партии была предпринята в конце 1900 г., когда В. Ульянов-Ленин в своей знаменитой статье «С чего начать?» предложил приступить к созданию партии нового типа через идейный разгром оппортунистов — «легальных марксистов» и «экономистов» — и разработку единых программных целей и тактических задач партии. По замыслу В. Ленина эту важнейшую работу должна была выполнить общерусская политическая газета.

После возвращения из ссылки он вплотную занялся этой проблемой, и уже в декабре 1900 г. в Лейпциге вышел первый номер газеты российских социал-демократов «Искра». В состав ее редакции с российской стороны вошли В. Ленин, Ю. Мартов и А. Потресов, а с зарубежной стороны члены знаменитой женевской группы «Освобождение труда» В. Плеханов, П. Аксельрод и В. Засулич. Деятельность «Искры» и новая ленинская работа «Что делать?» (1902 г.) создали необходимые идейные и организационные предпосылки для созыва нового партийного съезда.

В июле-августе 1903 г. в Брюсселе, а затем в Лондоне состоялся II съезд РСДРП, делегатами которого стали 43 представителя 26 региональных марксистских кружков. На съезде довольно быстро была принята первая программа партии (в ленинской редакции), которая состояла из двух частей:

«программы минимум», в которой содержались задачи партии на этапе буржуазно-демократической революции (ликвидация самодержавной монархии, установление демократической республики, решение аграрного вопроса путем полной ликвидации помещичьего землевладения);

«программы максимум», в которой ставилась задача завоевания политической власти пролетариатом путем организации и проведения социалистической революции.

Однако довольно острые дебаты разразились по уставу партии. Камнем преткновения стал вопрос о членстве в партии: жесткий партийный устав, основанный на принципах «демократического централизма», предложенный В. Ульяновым (Лениным), был отвергнут большинством делегатов съезда, и принят более либеральный устав, автором которого стал Ю. Цедербаум (Мартов).

На съезде были избраны руководящие органы партии: Центральный орган (ЦО) — газета «Искра», в редакцию которой вошли В. Ленин, Ю. Мартов и Г. Плеханов, и Центральный Комитет (ЦК) в составе Г. Крижановского, В. Ленгника и В. Носкова. Председателем совета партии, который должен был координировать деятельность ЦО и ЦК, стал старейший русский марксист — Георгий Валентинович Плеханов.

На II съезде впервые возникло деление партии на меньшевиков (сторонников Ю. Мартова и Г. Плеханова) и большевиков (сторонников В. Ленина), что вскоре будет оформлено организационно. Не случайно чуть позже В. Ленин прямо укажет, что «большевизм как течение политической мысли и как политическая партия существует с 1903 г.».

После съезда между двумя течениями российской социал-демократии начнется острая борьба за влияние в центральных партийных органах, победу в которой одержат меньшевики: на рубеже 1903-1904 гг. Ю. Мартов, Г. Плеханов, П. Аксельрод и Л. Бронштейн (Троцкий) возьмут под свой контроль «Искру» и ЦК. В связи с этим обстоятельством в мае 1904 г. в своей новой работе «Шаг вперед, два шага назад» В. Ленин призвал своих сторонников немедленно размежеваться с меньшевиками, и уже в декабре 1904 г. вокруг новой газеты «Вперед», редакцию которой возглавили В. Ленин, В. Воровский и А. Луначарский, организационно оформится фракция большевиков - РСДРП(б).

2.2. Партия социалистов революционеров (эсеры)

Другим мощным революционным движением в России стало революционное неонародничество. Еще в конце 1890-х гг. началось второе рождение народнических организаций, разгромленных царским правительством в начале 1880-х гг. Основные положения народнической доктрины практически остались без изменения. Однако ее новые теоретики, прежде всего Виктор Михайлович Чернов, Григорий Андреевич Гершуни, Николай Дмитриевич Авксентьев и Абрам Рафаилович Гоц, не признавая самой прогрессивности капитализма, все же признали его победу в стране. Но будучи абсолютно убежденными в том, что российский капитализм есть совершенно искусственное явление, насильно насажденное российским полицейским государством, они по-прежнему истово верили в теорию «крестьянского социализма» и считали поземельную крестьянскую общину готовой ячейкой социалистического общества.

На рубеже XIX-ХХ вв. в России и за рубежом возникло несколько крупных неонароднических организаций, в том числе бернский «Союз русских социалистов-революционеров» (1894 г.), московский «Северный союз эсеров» (1897 г.), «Аграрно-социалистическая лига» (1898 г.) и «Южная партия социалистов-революционеров» (1900 г.), представители которых осенью 1901 г. договорились о создании единого ЦК, куда вошли В.М. Чернов, М.Р. Гоц, Г.А. Гершуни и др.

Рис. 6. Групповое фото членов партии социалистов-революционеров ()

В первые годы своего существования, до проведения Учредительного съезда, который состоялся только зимой 1905-1906 гг., эсеры не имели общепринятой программы и устава. Их взгляды и основные программные установки отражали два печатных органа — газета «Революционная Россия» и журнал «Вестник русской революции».

От народников эсеры переняли не только основные идейные принципы и установки, но и тактику борьбы с существующим самодержавным режимом — террор. Осенью 1901 г. Григорий Андреевич Гершуни, Евно Фишелевич Азеф и Борис Викторович Савинков создали внутри партии строго законспирированную, фактически независящую от ЦК «Боевую организацию партии эсеров». В 1901-1906 гг. члены этой откровенно террористической организации совершили более 200 террористических актов, которые потрясли всю страну. В эти годы от рук террористов погибли министр народного просвещения Николай Павлович Боголепов (1901 г.), министры внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин (1902 г.) и Вячеслав Константинович Плеве (1904 г.), уфимский генерал-губернатор Николай Модестович Богданович (1903), московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович (1905 г.) и многие другие высшие сановники империи. В августе 1906 г. боевики эсеров совершили покушение и на жизнь председателя Совета министров России П.А. Столыпина, в результате которого были убиты и стали калеками несколько десятков ни в чем не повинных людей, в том числе его семнадцатилетняя дочь Наталья, которой оторвало обе ноги.

2.3. Либеральное движение

В середине 1890-х гг. заметно оживилось оппозиционное к самодержавию либеральное движение, основной сферой деятельности которого стали земства. В русском либерализме того периода существовали два основных идейных центра.

Часть деятелей земско-либерального движения, в частности Дмитрий Николаевич Шипов, Петр Александрович Гейден и Николай Николаевич Львов, которые отрицали радикализм в политике и, с уважением относясь к славянофильской традиции, стремились соединить либеральную концепцию взаимоотношения личности и государства с консерватизмом. Таким образом, они пытались примирить теорию «неограниченной свободы личности» с признанием исторических традиций как универсальных национальных ценностей. Впоследствии на этой идейной базе возникнет несколько крупных политических партий либерально-консервативного толка, в том числе знаменитый «Союз 17 октября», или партия октябристов.

Другая часть либеральных деятелей, в частности Павел Дмитриевич Долгоруков, Петр Дмитриевич Долгоруков, Василий Алексеевич Маклаков и Павел Николаевич Милюков, которые являлись прямыми наследниками западнической традиции, более последовательно выступали с чисто либеральных позиций.

В отечественной исторической науке (Н. Пирумова, В. Шелохаев) первый этап в организационном оформлении земско-либерального движения в России традиционно связывают с началом деятельности в Москве знаменитого кружка земских деятелей «Беседа» (1899-1905 гг.), членами которого были братья Петр и Павел Долгоруковы, Евгений и Сергей Трубецкие, Василий Маклаков, Дмитрий Шипов, Александр Бобринский и др.

Второй этап в становлении либерального движения был связан с выходом в июне 1902 г. в немецком Штутгарте первого номера журнала «Освобождение», редактором которого стал Петр Струве. С именем этого журнала уже четко было связано размежевание среди либералов на «консерваторов» и «конституционалистов». В известном программном заявлении «От русских конституционалистов», автором которого стал Павел Милюков, были довольно четко заявлены основные требования либеральной оппозиции: принятие конституции, создание общероссийского выборного органа представительной власти, законодательное закрепление основных политических прав и свобод и т. д.

В феврале 1903 г. в журнале «Освобождение» была опубликована новая программная статья П. Милюкова «К очередным вопросам», в которой было заявлено об окончательном разрыве со славянофильской традицией в либеральном движении.

Третий этап в развитии либерального движения начался со второй половины 1903 г., когда возникли первые полулегальные и конкурирующие между собой организации либералов: московский «Союз земцев-конституционалистов» (ноябрь 1903 г.) и петербургский «Союз освобождения» (январь 1904 г.), которые возглавили И. Петрункевич и П. Струве. Позднее в своих мемуарах П. Милюков заметил, что такая ситуация в либеральном движении возникла потому, что либеральная интеллигенция не желала объединяться с земцами-конституционалистами, а те, в свою очередь, не хотели идти на уступки интеллигентскому радикализму.

В ноябре 1904 г. с «высочайшего позволения» в столице состоялся I Земский съезд, на котором либеральная оппозиция впервые открыто призвала власти начать реформы в стране и учредить верховный орган «народного представительства». Часть членов русского правительства, в том числе новый министр внутренних дел князь Петр Дмитриевич Святополк-Мирский, назначенный на этот пост с подачи матери царя Марии Федоровны, поддержали требования либералов, и в конце ноября 1904 г. он представил на имя государя доклад о политической программе правительства, в котором предлагалось включить «выборных представителей земств» в Государственный Совет. Обсуждение этого доклада на специальном совещании под председательством Николая II вызвало резкое размежевание в среде правящей элиты страны. Ряд влиятельных членов Государственного Совета, в том числе Д.А. Сольский, А.С. Ермолов и Э.М. Фриш поддержали эту программу. Однако из-за резко негативной позиции великого князя Сергея Александровича, К. Победоносцева, С. Витте, В. Коковцева и Н. Муравьева предложение министра внутренних дел было отклонено. Более того, 12 декабря 1904 г. вышли императорский указ «О мерах к усовершенствованию государственного порядка» и «Правительственное сообщение», в которых в достаточно жесткой форме было заявлено о недопустимости «шумных сборищ» либералов и выдвижения ими неприемлемых для правительства требований.

В январе 1905 г. П. Святополк-Мирский был отправлен в отставку и заменен генералом Александром Григорьевичем Булыгиным, не склонного к каким-либо компромиссам с либералами. После крушения так называемой «эры доверия П. Святополк-Мирского» либералы перешли в более жесткую оппозицию к самодержавному режиму и приступили к созданию полноценной политической партии.

1. Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (конец XIX — начало XX в.). М., 2000

2. Городницкий Р. А. Боевая организация партии социалистов-революционеров. М., 1998

3. Гусев К. В. Рыцари террора. М., 2003

4. Ильин И. А. О сопротивлении злу силой. М., 2005

5. Леонтович В. В. История либерализма в России (1762-1914). М., 1995

6. Логвинов В. Т. Владимир Ленин: выбор пути. М., 2005

7. Пирумова Н. М. Земское либеральное движение: социальные корни и эволюция до начала XX века. М., 1977

8. Тютюкин С. Г. Меньшевизм: страницы истории. М., 2002

9. Шацилло К. Ф. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 гг.: организация, программы, тактика. М., 1985.

10. Шелохаев В. В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. М., 1991

1. Издательство «Русская идея» ().

5. Эсеры, социалисты-революционеры ().

Начало организованного рабочего движения в Австро-Венгрии относится ко второй половине 60-х годов, когда образовались секции I Интернационала.

В 1867 г. была создана первая рабочая организация - Венское рабочее просветительное общество, находившееся под большим влиянием . Вскоре рабочие союзы возникли и в других больших городах, в том числе в Праге и в Брно (Брюнн).

После поражения Парижской коммуны, в период общеевропейской реакции, значительно усилились репрессии и в Австро-Венгрии, серьезно затормозившие развертывание рабочего движения. Слабостью его воспользовались враждебные марксизму течения оппортунистического и характера.

В 1874 г. состоялся съезд рабочих организаций Австрии, предпринявший попытку сплочения всего пролетариата империи независимо от национальной принадлежности. Но созданное на съезде объединение оказалось непрочным.

Условия существования пролетариев были очень тяжелыми. Прожиточный минимум для семьи в 3-4 человека составлял примерно 1200 крон в год; между тем даже по данным официальной статистики заработная плата рабочих металлургической промышленности Австрии - одного из высокооплачиваемых отрядов пролетариата - в 1897 г. равнялась 817 кронам.

Были категории рабочих, зарабатывавших не более 240 крон в год. Вплоть до второй половины 80-х годов продолжительность рабочего дня ничем не ограничивалась (в Венгрии и после этого имелся лишь «максимум» в 16 часов). Особенно жестокой эксплуатации подвергались пролетарии, принадлежавшие к угнетенным национальностям. Так, поденная оплата батрака в Галиции не превышала 0,4-0,5 крон.

Необычайно тяжелые условия жизни, бесправие, национальное угнетение - все это пробуждало в рабочем классе Австро-Венгрии волю к борьбе, тягу к социалистическим идеям. В 1878 г. в Чехии была создана социал-демократическая партия, в основу программы которой легла Готская программа германской социал-демократии. Правительство Таафе, по примеру правящих кругов Германии, попыталось применить к рабочему движению политику «кнута и пряника».

В течение 80-х годов были приняты законы о страховании на случай увечья, о некотором ограничении продолжительности рабочего дня, введении воскресного отдыха. В то же время правящие круги жесточайшим образом преследовали попытки организации сил пролетариата.

В 1884 г. был принят «закон против » - подобие исключительного закона против социалистов; даже повод для его введения был аналогичен - спровоцированное правительством анархистское покушение.

Было объявлено осадное положение во всех важных промышленных районах, созданы исключительные суды, осуществлявшие расправу с передовыми рабочими, разгромлены профессиональные союзы и рабочая печать.

Во второй половине 80-х годов, несмотря на преследования, социалистическая агитация в цислейтанских областях значительно расширилась. Одновременно усиливались стачечные выступления рабочего класса.

Большую работу по преодолению идейного и организационного разброда в рядах пролетариата, соединению рабочего движения с социализмом провела газета «Глайхайт» («Равенство»), выходившая с 1886 г. под руководством Виктора Адлера и подготовившая совместно с чешскими социалистами созыв в самом конце 1888 г. общеавстрийского Социалистического съезда в Гайнфельде.

На Гайнфельдском съезде была создана социал-демократическая партия Австрии; программа партии выдвигала в качестве главных задач политическую организацию пролетариата и развитие его классового самосознания.

В программе была правильно сформулирована цель австрийского рабочего движения - достижение социализма. Однако программа имела и существенные недостатки: в ней умалчивалось о диктатуре пролетариата и обходился важный для развития рабочего движения в Австро-Венгрии - национальный вопрос.

К началу 90-х годов количество членов социал-демократической партии выросло с 15 до 50 тыс., а тираж ее прессы увеличился в шесть раз. Под руководством социалистов в конце 80 -- начале 90-х годов был проведен ряд крупных стачек, в том числе забастовка каменщиков Вены в 1890 г., стачки горняков Крайны, Штирии и Чехии в 1892 г. и т. д.

1 мая 1890 г. в Австро-Венгрии состоялась мощная массовая забастовка. В одной лишь Вене участвовали в демонстрациях около 100 тыс. трудящихся, в Будапеште - 60 тыс. С большим подъемом проходили подобные выступления и в последующие годы «С 1890 г. австрийские рабочие из года в год показывали своим братьям во всех других странах, что значит настоящий первомайский праздник в пролетарском духе,- писал Энгельс, обращаясь к австрийским пролетариям.- Нигде не могли сравниться с вами или хотя бы только повторить ваш пример».

В результате всех этих выступлений правительство Таафе было вынуждено отменить «закон против анархистов».

Рабочий класс в Австрии все еще был полностью лишен избирательных прав. Введение всеобщего избирательного права стало поэтому одним из центральных требований австрийской социал-демократии. В 1893 г. в Вену приезжал Энгельс. Выступая перед социалистами австрийской столицы, он выразил одобрение общему направлению их деятельности. «...Австрия,- писал он в 1893 г. в связи с разгоревшейся борьбой за всеобщее избирательное право,- стоит теперь на первом месте в политическом движении Европы...» .

Венгерское рабочее движение с самого начала развивалось отдельно от австрийского. Рабочие организации подвергались в Венгрии особенно жестоким гонениям; кроме того, здесь еще пагубней и дольше сказывались враждебные научному социализму влияния и .

Большая заслуга в борьбе против идейных шатаний принадлежала Лео Франкелю, видному деятелю Парижской коммуны, в 1876 г. вернувшемуся в Венгрию.

В 1890 г., в период подъема массового рабочего движения, образовалась Венгерская социал-демократическая партия.

Она повела работу по сплочению и усилению классовой организации пролетариата.

Первомайские стачки и демонстрации, крупные забастовки промышленных рабочих сочетались в Венгрии с выступлениями наиболее многочисленного, хотя и наиболее отсталого отряда пролетариата - сельскохозяйственных рабочих, а также с крестьянскими волнениями.

В Венгрии имелись благоприятные условия для сближения рабочего класса с крестьянством. Но социал-демократия не использовала этих возможностей.

В 70-х годах началось распространение марксистских идей среди рабочих польских и украинских земель, входивших в состав Австро-Венгрии.

Социалисты Галиции были тесно связаны с австрийскими социалистами и с рабочей партией «Пролетариат», созданной в 1882 г. в Королевстве Польском.

Подъем рабочего движения в польских и украинских землях относится к 1890 г., когда здесь произошли массовые собрания и демонстрации рабочих, требовавших введения 8-часового рабочего дня, установления минимума заработной платы и т. д.

Под этими лозунгами в Тешинской Силезии в апреле 1890 г. состоялась массовая стачка, в которой приняли участие 40 тыс. рабочих.

После 10-дневной упорной борьбы стачечники, окруженные войсками, пустившими в ход оружие, прекратили забастовку, однако предприниматели вынуждены были пойти на некоторые уступки, в частности на ограничение рабочего дня 10 часами.

Первое мая 1890 г. было отмечено забастовками и митингами в Кракове, Львове и других городах. При этом рабочие не только выдвигали экономические требования, но и заявляли протест против национального гнета и милитаристской политики правительства.

Празднование дня международной пролетарской солидарности проводилось с этого времени из года в год.

В 1892 г. съезд польских социалистов во Львове основал социал-демократическую партию Галиции и Силезии, ставшую частью австрийской социал-демократической партии.

Группа украинских радикалов основала Украинскую социал-демократическую партию Галиции.

В 80-х годах в Галиции оживилось крестьянское движение.

Появились первые крестьянские газеты; в 1889 г. крестьяне провели в галицийский сейм своих первых депутатов. В 1895 г. была создана польская крестьянская партия «Строництво людове»; ее программа не выходила за рамки буржуазно-демократических требований (расширение избирательного права, реформа налоговой системы и т. д.).

В первые годы людовцы поддерживали тесные связи с И. Франко и другими украинскими радикалами; позднее, с конца 90-х годов, рост националистических тенденций в деятельности людовцев привел к тому, что И. Франко порвал с ними.

Обострение классовой борьбы повелительно диктовало сплочение рабочих разных национальностей, имевших перед собой общего врага - буржуазный строй. Но в австрийской социал-демократии со второй половины 90-х годов усилились оппортунистические тенденции.

Успехи партии привлекли на ее сторону мелкобуржуазных попутчиков, особенно из среды интеллигенции. Виктор Адлер и другие руководители преувеличивали значение первых парламентских успехов партии.

Как в столкновении с бернштейнианством, так и по отношению к мильеранизму Адлер выступал, по определению Р. Люксембург, в качестве «адвоката международного оппортунизма». Более всего проявился оппортунизм руководителей социал-демократических организаций Австро-Венгрии в национальном вопросе.

Руководство австрийской социал-демократической партии отрицало революционное значение национальной борьбы. В результате социал-демократия не сумела удержаться на интернационалистических позициях и во второй половине 90-х годов в рабочем движении стали быстро развиваться тенденции к расколу на различные национальные группы.

Так, в 1896 г. в связи с отказом руководства общеавстрийских профессиональных союзов создать автономные союзы для Чехии представители чешских союзов вышли из венской профсоюзной комиссии. Австрийская социал-демократическая партия превращалась в федерацию национальных групп.

После 1897 г. в Австрии существовало шесть фактически самостоятельных социал-демократических организаций - австрийская, чешская, польская, украинская, югославянская и итальянская. Организационные связи между ними с каждым годом слабели, все более уступая место национальной обособленности.

В 1899 г. на съезде партии в Брно (Брюнне) была принята так называемая Брюннская программа по национальному вопросу, являвшаяся уступкой теории «национально-культурной автономии», под которой подразумевалась не территориальная автономия, а «автономия» людей, принадлежащих к одной и той же национальности, где бы они ни проживали.

Эта теория отражала стремление во что бы то ни стало сохранить целостность монархии и вела к отказу от борьбы за самоопределение наций и к обособлению пролетариата разных национальностей.

Оппортунизм в национальном вопросе не был изолированным явлением в деятельности австрийской социал-демократии. Участились факты отказа от боевых выступлений; усилился оппортунизм среди руководителей профессиональных союзов.

Все это пагубным образом влияло на развитие политической борьбы рабочего класса Австро-Венгрии. Фактически расколотый по национальному признаку рабочий класс был лишен возможности в полную силу использовать возникший в 90-х годах в стране политический кризис.

Цикл лекций об истории коммунистического и рабочего движения

В Японии, несмотря на запрет социалистической партии и преследования социалистов, продолжали возникать марксистские кружки, число которых постепенно росло. Коммунисты, на фоне непрекращающейся рабочей борьбы, понимали необходимость объединения. Особое положение Японии как единственной независимой азиатской страны вызвало и внимание к ней со стороны Коминтерна, который следил за развитием ситуации и был готов оказать помощь в создании коммунистической партии.

В 1920 г. состоялся Съезд народов Дальнего Востока, на котором было учрежден Совет пропаганды среди народов Дальнего Востока при ИККИ и обсуждались вопросы единства действий национально-освободительного движения. Сэн Катаяма, находясь в эмиграции, вел большую теоретическую работу, анализируя положение в Японии и показывая, каким образом необходимо организовывать борьбу в её условиях.

Еще одной вехой на пути организационного оформления Коммунистической партии Японии стал I-й съезд Коммунистических и революционных организаций Дальнего Востока, проходивший в январе 1922 г. В состав японской делегации на съезде, которую возглавлял Сэн Катаяма, вошли: председатель социалистического «Общества среды» Кюити Токуда, председатель издательского комитета Коммунистической группы Общества пробуждения народа Киёси Такасэ, профсоюзные лидеры Хадзимэ Ёсида, Кинтаро Вада и др. На съезде было принято решение о создании коммунистической партии Японии (КПЯ). 15 июля 1922 г. состоялся учредительный съезд партии, был избран ЦК и принят временный устав, а затем резолюция о вступлении в Коминтерн. Вместе с тем, в партии, которая только объединялась из кружков и обществ, было немало людей, которые находились под влиянием социал-демократических или анархистских взглядов, что впоследствии негативно сказалось на работе КПЯ. Так, в ЦК был избран Ямакава, который позже проявил себя как оппортунист.

Коминтерн принял КПЯ в свой состав на 4 конгрессе, а Сэн Катаяма стал членом президиума ИККИ и получил возможность осуществлять общее руководство деятельностью КПЯ и вести теоретическую работу.

КПЯ сразу столкнулась с проблемами, на 2-ом съезде делегаты так и не смогли принять программу, была лишь определена общая политическая линия, ближайшей целью на тот момент была борьба против интервенции в Советскую Россию и вывод японских войск с Дальнего Востока. В ноябре 1922 г. была созвана чрезвычайная комиссия по обсуждению программы. Был создан проект, в котором заявлялось о борьбе за свержение монархии, введение всеобщего избирательного права, 8-часовой рабочий день, конфискацию помещичьих земель, ликвидацию постоянной армии, вывод японских войск из Советской России, Кореи и с Тайваня.

Вскоре после создания коммунистической партии, в апреле 1923 г., был создан японский Союз коммунистической молодежи. Председателем ЦК союза был избран молодой рабочий, коммунист Ёситора Каваи.

Центральным лозунгом КПЯ в этот период стал «поворот к политической борьбе», что было особенно важным, так как пролетариат не должен был ограничиваться только экономической борьбой.

Для завоевания масс КПЯ сделали упор на работу с массовыми организациями и значительно усилили свои позиции в Содомэй (японская федерация труда Нихон Родо Содомэй, бывшая Юайкай), создали ряд новых профсоюзов: их число выросло с 300 до 389. Для укрепления рабочего движения были начаты переговоры об объединении с анархистскими профсоюзами, не входившими в Содомэй. У объединения были противники как среди руководства Содомэй (из тех, кто не хотел потерять единоличное руководство), так и среди анархистов, отстаивавших позиции федерализма в профсоюзном движении и выступавших против единого центра.

Преодолевая сопротивление противников единства, прогрессивным профсоюзам удалось при поддержке КПЯ созвать 30 сентября 1922 г. съезд представителей 60-ти различных союзов Японии с целью создания единого профсоюзного центра в лице Всеяпонской федерации рабочих союзов (Дзэнкоку родо куми-ай сорэнго). Конференцию разогнала полиция, но, тем не менее, она сплотила самых боевых руководителей профсоюзов и коммунистов, что сказалось на XI съезде Содомэй. В октябре 1922 г. на съезде была принята классовая боевая программа, в которой указывалось на то, что «мирное сосуществование между трудом и капиталом невозможно». Кроме того, программа содержала требование «немедленно вывести войска с русской территории, признать правительство рабоче-крестьянской России и начать с ним переговоры».

Через Союз коммунистической молодежи КПЯ поддерживала постоянную связь с рабоче-крестьянской молодежью и революционно настроенным студенчеством. Особое значение имело укрепление влияния коммунистов в лиге прогрессивных студенческих организаций Токио (Гакусэй рэнгокай) и союзе студенческих организаций (Кото гакко рэммэй). Здесь марксистам пришлось бороться с влиянием анархистов, которые после того, как их вытеснили Лиги, создали свою организации «Союз строителей», которая занималась, в основном, уличными выступлениями.

Резкое усиление рабочего и крестьянского движения после первой мировой войны, возникновение КПЯ и быстрый рост ее влияния в массах вызвали сильную тревогу в правящем лагере. Стремясь поставить под контроль внутриполитическую ситуацию в стране, правительство Като предприняло попытку провести через парламент реакционные законопроекты «О контроле над социалистическим движением», «О контроле над профсоюзами» и «Об урегулировании арендных конфликтов». КПЯ призвала все массовые организации к протесту против реакционных законов, была создана «Всеяпонская лига рабочих союзов борьбы против трех реакционных законов». В неё вошли не только профсоюзы из Содомэй, но и студенчество и прогрессивная интеллигенция. Массовые акции протеста заставили правительство отказаться от принятия этих законов, КПЯ одержала крупную победу.

Правительство не простило КПЯ этой компании и начало репрессии 5 июня 1923 г. Полиция совершила налет на токийский университет Васэда. Поводом послужила драка между противниками и сторонниками военного обучения студентов. Полиция, заодно с разгоном дерущихся, арестовала Сонно Гаку – члена ЦК КПЯ, работавшего лаборантом в университете, нашла в лаборатории партийные документы и начала аресты коммунистов и сочувствующих профессоров. В прессе поднялась истерия по поводу превращения университетов в опорные пункты коммунистов.

1-го сентября в Японии произошло мощнейшее землетрясение, которое спровоцировало пожары. Столичной префектуре и соседним с ней территориям был нанесен очень большой урон: прекратилась телефонная связь, остановился транспорт, от 80 до 90% промышленных предприятий получили серьезные повреждения или были полностью разрушены. В этих условиях начали распространяться слухи и паника, чем и воспользовалась полиция. 2-го сентября был пущен слух о том, что корейцы травят колодцы. Правые и полицейские провокаторы стали создавать отряды «самоохраны» начавшие погромы корейского населения. Одновременно с погромами начались аресты и расправы над левыми и профсоюзными активистами. В префектуре Камэда полиция арестовала более 750 человек, многие из которых были убиты в полицейском участке. Среди них были руководитель коммунистического союза молодежи Ёситоро Каваи и анархист Осуги Сакаэ вместе с женой и детьми. Убийства и аресты проводились вместе с пропагандисткой компанией о том, что «социалисты замышляют гражданскую войну», а «корейцы организовали бунт». Репрессии на время подорвали политическую борьбу рабочего класса, аресты коммунистов усилили в КПЯ позиции оппортунистов, в первую очередь Ямакавы, который поставил вопрос о ликвидации компартии, так как её создание было преждевременным: необходимо ждать, пока рабочий класс сам дозреет до создания партии. Такое положение обуславливалось нескольким факторами: во-первых, рабочий класс Японии был еще не столь велик и обладал многочисленными крестьянскими феодальными пережитками в сознании; во-вторых, КПЯ сложилась как федерация кружков, а поэтому в ней присутствовало влияние и социал-демократов, и анархо-синдикалистов. При этом анархистов идейно разоблачали все, в том числе и социал-демократы, а сами они серьезной критике не подвергались.

Партия, сложившаяся как федерация кружков и работающая с рабочим классом через профсоюзы, не имела ячеек на предприятиях и строилась по территориальному принципу, что обусловило её быстрое ослабление в результате репрессий, а также это привело к быстрому уходу профсоюзов «вправо».

Содомэй в январе 1924 г. опубликовал заявление о «новом курсе», где указывал, что возвращается к своей изначальной политике (сотрудничеству труда и капитала). Тем не менее, все эти события не могли прекратить экономической борьбы рабочих. По официальным данным, в 1924 г. число трудовых конфликтов составило 933 против 647 в 1923 г., а количество участников увеличилось с 68 814 в 1923 г. до 94 047 в 1924 г. Во многих случаях трудовые конфликты перерастали в стачки. В 1924 г. таких стачек насчитывалось 333 и в них приняло участие 54 526 рабочих.

Такая активность привела к тому, что правительство было вынуждено прибегнуть к политике умиротворения, чтобы Содомэй опять не радикализировался. Буржуазные партии тоже надавили на правительство (в своих интересах, конечно). Это привело к созданию партийных кабинетов. Первым из них стал кабинет во главе с Като - лидером партии Кэнсэйкай (буржуазно-помещичьей партии). Партийные кабинеты пошли по пути соединения частичных реформ и мелких уступок с репрессиями против коммунистов и борющихся профсоюзов.

В КПЯ же в 1924 г. после репрессий начался идейный разброд и шатания. Группа Ямакава, стоявшая на позициях ликвидаторства, оказалась сильнее всех и в марте без созыва съезда объявила о роспуске партии. Чтобы успокоить рядовых коммунистов и революционно настроенных членов ЦК. ликвидаторы были вынуждены создать комитет по агитационной работе и международным связям. В комитете не было единства, ликвидаторы состояли в «пропагандистской фракции», а левые в «группе действий».

Самоликвидация КПЯ привлекла к себе пристальное внимание Коминтерна, который не признал решения о самороспуске и дал указание о восстановлении партии. При поддержке Коминтерна и Сэн Катаяма в январе 1925 г. в Шанхае была созвана партийная конференция. В соответствии с рекомендациями Коминтерна конференция в Шанхае реорганизовала комитет по международным связям и пропаганде в Центральное бюро, введя в его состав членов партии, которые не потеряли доверия масс и проявили стойкость и мужество во время полицейских преследований – Кюити Токуда, Масаноскэ Ватанабэ, Сёити Итикава и др., таким образом, была начата подготовка к восстановлению партии.

В соответствии с решением Шанхайской конференции в сентябре 1925 г., в качестве легального органа партии, стала выходить газета «Мусанся симбун» («Пролетарская газета»), которая сыграла ту же роль, что и «Искра» для российской социал-демократии.

Ямакава и его сторонники не согласились с курсом на восстановление партии. Они продолжали пропагандировать ликвидаторскую теорию, заявляя, что в Японии нет необходимости в существовании коммунистической партии, что в японских условиях нужна только легальная политическая партия типа «единого фронта», а рабочее движение нужно удерживать в рамках только экономической борьбы.

Ликвидаторы апеллировали также к политике частичных реформ проводимых кабинетом Като. Так, в 1925 г. было введено всеобщее избирательное право для мужчин старше 25 лет. Однако даже такие частичные уступки сопровождались репрессиями. Так, принятый 21 апреля 1925 г. полицейский закон «Об охране общественного порядка» носил еще более реакционный характер, чем действовавший до сих пор. Он предусматривал наказание до 10 лет каторжных работ за любые идеи или действия по ликвидации монархии или системы частной собственности. Не менее драконовским было принятое в мае 1925 г. постановление «О контроле за печатными изданиями». Важным оружием в руках правительства в борьбе против рабочего движения стал принятый в апреле 1926 г. закон «Об арбитраже в трудовых конфликтах». По нему административные учреждения могли вмешиваться в трудовые конфликты, осуществляя принудительный арбитраж даже «при отсутствии требования заинтересованных сторон». При этом, закон рассматривал руководство стачками со стороны профсоюзов как вмешательство «незаинтересованных лиц» и запрещал его.

Тем не менее, уступки в избирательном праве дали рабочим возможность голосовать, а перед КПЯ встал вопрос о том, необходима ли организация легальной пролетарской партии для использования парламентской трибуны в агитации. Она, в условиях нового цензурного закона, была очень нужна коммунистам для ведения агитации.

Поэтому КПЯ, восстанавливая нелегальную организацию, вместе с тем начала компанию в поддержку создания легальной партии трудящихся. Первым шагом для этого должно было стать объединение всех массовых организаций трудящихся. Инициативу взял на себя Японский крестьянский союз, который в июне 1925 г. предложил профсоюзам создать подгтовительн6ый комитет для организации партии трудящихся.

Однако в это время произошел раскол в Содомэй, недовольные правым курсом Бундзу Судзуки классовые боевые профсоюзы были исключены из федерации. Раскол прошел почти равный. Тридцать исключенных профсоюзов и еще две профсоюзные организации образовали в июне 1925 г. Совет профсоюзов Японии (Нихон родо кумиай хёгикай – сокращенно Хёгикай). В Содомэй остались 35 профсоюзов. В созданном Хёкигай наибольшим влиянием пользовались коммунисты (Кэндзо Ямамото, Масаноскэ Ватанабэ), поэтому он сразу принял предложение крестьянского союза.

В августе был созван съезд для организации партии, которая получила название Крестьянко-рабочей. Съезд принял программу, которая содержала в себе ряд радикальных требований: отмена полицейских законов; предоставление народу широких избирательных прав; отмена тайной дипломатии и неравноправных договоров с зависимыми странами; ограничение милитаризма; отмена косвенных налогов, введение прогрессивного подоходного налога; контроль за производством и распределением сельскохозяйственных орудий и удобрений и т. п. Правительство, увидев опасность в такой партии, немедленно запретило её.

Теперь инициативу захватили правые социал-демократы и Содомэй. Руководство Содомэй заявило, что при создании партии приложит все усилия, чтобы она была по взглядам враждебна КПЯ.

Инициаторами создания новой партии и на сей раз выступил Японский крестьянский союз совместно с Федерацией профсоюзов правительственных предприятий. Левые организации туда не пригласили, а Хёкигай первоначально воздержался от участия, но затем признал это решение ошибочным.

На состоявшемся 5 марта 1926 г. в г. Осака учредительном съезде Рабоче-крестьянской партии (Родо номинто – сокращенно Роното) преобладающим влиянием пользовались правые элементы. Решением ЦК допуск в партию левых организации был запрещен. Однако представители Хёкигай выразили протест и начали борьбу против этого решения ЦК и за изменение курса партии, чтобы организовать защиту прав трудящихся. Особенно актуально в это время было разворачивающееся движение борьбы против «рационализации», то есть против сокращения рабочих, повышения норм выработки, уменьшения расценок и введения тейлоризма.

Эта борьба развернулась на фоне кампании за немедленный роспуск парламента и перевыборы его по новому закону 1925 г., которую начала КПЯ. В петиционной кампании участвовали не только рабочие, но и прогрессивные представители мелкой и средней буржуазии.

В 1926 г. началась массовая борьба против трех реакционных законов, которая вылилась не только в массовые акции протеста, но и в создание постоянных комитетов для координации протестных действий. В них входили не только левые, но и представители Содомэй. Всё это изменило обстановку внутри Рабоче-крестьянской партии, началась дискуссия о допуске в неё левых. Сторонники правого курса потрепли поражение не только в местных организациях, но и в ЦК, и поэтому пошли на крайние меры. В октябре 1926 г. лидеры Содомэй покинули Рабоче-крестьянскую партию вместе с некоторыми центристами и создали собственную Социал-демократическую партию.

Уход правых и некоторых центристов обеспечил победу левых в партии. Лидером Рабоче-крестьянской партии был избран видный деятель левого направления Икуо Ояма. И хотя партия значительно уменьшилась, она стала более организованной и сильной. Однако усиление левых поставило партию в сложное положение, она была вынуждена действовать на полулегальном положении. Из-за этого её покинуло правое крыло крестьянского союза и, объединившись с левым крылом Содомэй, создало Японскую рабоче-крестьянскую партию (Нихон роното).

В итоге, к концу 1926 г. в Японии появились три легальные партии трудящихся: Рабоче-крестьянская партия во главе с Икуо Ояма (свыше 15 тыс. членов), Социал-демократическая партия во главе с Исо Абэ (88 тыс. членов) и Японская рабоче-крестьянская партия во главе с Хисаси Асо (около 20 тыс. членов). У каждой партии образовалась собственная профсоюзная федерация. Коммунисты пытались через Рабоче-крестьянскую партию добиться единства действий всех партий трудящихся, но социал-демократы сорвали переговоры.

В марте 1927 г. в Японии разразился финансовый кризис, который оказал большое влияние на всю экономическую и политическую жизнь страны. Правительство осуществило ряд мер финансового характера для оказания помощи крупным банкам, увеличило налоги с населения и стало форсированными темпами проводить «рационализацию» производства, в ходе которой десятки тысяч рабочих выбрасывалось на улицу, снижалась заработная плата, усиливалась и без того жестокая эксплуатация японских рабочих. Для народа в качестве заменителя социальных благ предлагался шовинизм.

В 1927 г. к власти пришел кабинет Танака, который взял курс на открытое вмешательство в дела Китая. Поэтому усилилась пропаганда, направленная против Гоминдана и НРА, которые в это период вели наступление на север. Пропаганда требовала «защитить интересы и достоинство японских граждан в Китае».

В ответ на эти действия КПЯ и Хёкигай начали свою кампанию против наступления на права трудящихся и против шовинизма. Была организована компания совещаний представителей всех заводов о совместных действиях против наступления капитала. В борьбу включились не только профсоюзы Хёкигай, но и Содомэй и даже заводы, где не было профсоюзных организаций.

«Мусанся симбун» поместила ряд острых материалов, в которых требовала немедленного вывода войск из Китая и прекращения агрессии в любой форме. И призвала все трудящихся присоединиться к протесту против вмешательства в дела Китайской революции.

В мае 1927 г. была создана Лига невмешательства в дела Китая (Тайси хикансё домэй), выступавшая с лозунгами: «Руки прочь от Китая!», «Защитим китайскую революцию!».

Были также и попытки организовать единые действия двух рабочее крестьянских партий, но после нескольких совместных митингов японская рабоче-крестьянская партия отказалась продолжать сотрудничество.

Успехи КПЯ могли бы быть значительнее, если бы не появившийся в 1925-1926 гг. левый уклон, или фукумотоизм. Кадзуо Фукумото долго обучался во Франции, где познакомился с работами Гегеля, Розы Люксембург и Ленина. В определенной степени Фукумото реагировал на правый уклон Ямасаки. Он требовал поставить во главу угла теоретическую борьбу, так как, по его мнению, состояние Японии соответствовало положению России перед организацией РСДРП. Результатом теоретической борьбы должен был стать период расколов и объединений, которые помогут выделить правильный революционный субъект.

При этом повседневная экономическая борьба рабочих считалась экономизмом. Соответственно на профсоюзы фукумотизм смотрел как на своего рода обузу, которая мешает ему подняться до общеклассовой политической борьбы. Задачи политической борьбы возлагались им на массовые организации: Рабоче-крестьянскую партию и совет профсоюзов. КПЯ же при таком положении дел должна была как раз заняться выделением из себя правильного революционного субъекта и теоретической борьбой. Коммунисты должны были отделить свое сознание от тред-юнионизма и оппортунизма. Таким образом, партия должна была превратиться не в массовую пролетарскую организацию, а в узкую группу интеллигентов.

В 1925-1926 гг., когда Фукумото имел большой вес, все партийные издания были заполнены схоластически-теоретическими статьями, которых не понимали большинство рядовых членов партии. Поскольку значительная часть коммунистов сидела в тюрьмах, а новым товарищам, особенно из рабочих, путь в КПЯ был практически закрыт, её численность в была очень низкой – в несколько сотен человек. В то же время Фукумото утверждал, что японский капитализм уже исчерпал себя и неизбежна скорая пролетарская революция.

В итоге, вмешался Коминтерн и Сэн Катаяма. Ямакаве и Фукумото предложили приехать для консультаций, первый только прислал тезисы, а второй согласился. В результате консультаций были созданы тезисы Коминтерна. В них отмечалось, что Япония превратилась в единственное империалистическое государство на всем Азиатском материке, и указывалось, что японский империализм готовит агрессивную войну против Китая и является «самым опасным врагом китайской революции».

Одновременно подчеркивалось, что японская военщина вынашивает планы развертывания войны против Советского Союза. Агрессивность японского империализма вызвана, в первую очередь, очень большой зависимостью от внешних рынков Кореи и Китая и милитаристскими традициями аристократии, тесно связанной с крупной буржуазией или прямо обуржуазившейся. Коминтерн указывал, что борьба против захватнической войны японского империализма является первейшей задачей КПЯ.

При этом Япония оставалась для марксистов значительной проблемой в силу своих особенностей, уровень монополизации и связи монополий с государством был крайне высок. Микадо (император) являлся собственником земли, крупным акционером многих компаний и владел мощнейшим банком, а также до 30% капитала, вложенного в промышленность и железные дороги. Таким образом, старым феодальным формам придавалось буржуазное содержание.

С другой стороны, две партии буржуазии – Сэйюкай и Кэнсэйкай – были прямо связаны с компаниями Мицуи и Мицубиси, представляя их интересы в правительстве, поочередно составляя кабинеты. При этом Сэйюкай была тесно связана с военными и аристократическим кругами, поэтому заняла непримиримую позицию по отношению к СССР, а Кэнсэкай, не имевшая таких связей, наоборот, пыталась играть в демократию. Таким образом, буржуазия уже была допущена во власть и превратилась в контрреволюционный фактор. Её интересы были тесно сплетены с аристократией и военщиной, так как без вооруженной руки они не могли бы ни подавить своих рабочих, ни захватить рынки сбыта.

Но, несмотря на высокую концентрацию капитала в промышленности, в деревне продолжала сохраняться полуфеодальная система земельных отношений. Таким образом. в Японии сложились предпосылки для буржуазно-демократической революции (аграрный вопрос и монархия) и перерастания её в социалистическую (высокая концентрация капитала и госкапитал).

Однако субъективных предпосылок не было, пролетариат и крестьянство еще не обладали в массе своей опытом классовой борьбы, были раздроблены и страдали от феодальных пережитков в сознании.

Поэтому коммунисты должны активно работать для формирования классового сознания пролетариата. Именно рабочим придется взять на себя завершение всех буржуазно-демократических преобразований, создать для этого прочный блок с крестьянами и использовать поддержку мелкой городской буржуазии. Любые же надежды на то, что буржуазия может сыграть революционную роль, беспочвенны.

В качестве непосредственной программы действия КПЯ выдвигались следующие требования: ликвидация монархической системы, борьба против империалистических войн (в частности, против вмешательства в китайскую революцию), предоставление независимости колониям, поддержка Советского Союза, предоставление народу демократических свобод, введение 8-часового рабочего дня, передача земли крестьянам.

В Тезисах подчеркивалась роль массовой коммунистической партии с опорой на нелегальные ячейки на предприятиях и подвергались критике как ликвидаторские предложения Ямакавы по превращению КПЯ в легальную партию, так и попытки превратить партию в узкую группу, а задачи непосредственной борьбы с монархией переложить на левые фракции профсоюзов и легальные партии трудящихся со стороны Фукумото. Без создания мощной централизованной и глубоко укоренной в массах коммунистической партии совершение революции и её перерастание в социалистическую было невозможным.

Группа X. Ямакава, выступившая против тезисов Коминтерна, была исключена из партии. Оказавшись вне партии, Ямакава, Сакай, Арахата, Иномата и другие «легальные марксисты» вместе с Мосабуро Судзуки и Хисао Курода основали журнал «Роно» («Рабочие и крестьяне»), а затем создали Рабоче-крестьянскую группу (Роноха) и развернули пропаганду своей «теории социалистической революции».

Ямакависты выступали против нелегальной деятельности в любой форме. Они критиковали КПЯ за то, что она продолжает оставаться нелегальной партией и выдвигает якобы чересчур революционные лозунги. Выступая за превращение КПЯ в легальную партию, деятели Роноха выдвигали лозунг слияния всех пролетарских партий, включая КПЯ. Достижение этой задачи, по их мнению, было основной целью революционного движения.

КПЯ же, избавившись от оппортунистов, начала перестройку аппарата и успешно увеличивала свою численность, создавая ячейки на предприятиях и привлекая к себе передовых рабочих. Для пропаганды революционного марксизма был создан нелегальный печатный орган партии газета «Сэкки» («Красное знамя»).

Строя свою работу на основе «тезисов 1927 года», КПЯ совершила быстрый рывок вперед. С декабря 1927 по март 1928 г. численность партии утроилась, в первую очередь, за счет рабочих.

В 1928 г. КПЯ приняла участие в парламентских выборах со своей программой и под лозунгом создания правительства рабочих и крестьян, но коммунисты шли по спискам дружественной Рабоче-крестьянской партии (Роното) для конспирации.

Роното вела избирательную компанию в сложных условиях, правительство и полиция ставили ей все возможные барьеры. Митинги разгонялись полицией кандидаты арестовывались, газеты изымались. Но все же, несмотря на жестокие преследования, пролетарские партии получили в общей сложности 490 тыс. голосов (около 4,7%) и добились избрания восьми своих кандидатов депутатами парламента. Из числа левых партий наибольшее число голосов получила Роното (более 190 тыс.), от которой в парламент было избрано два кандидата. Среди кандидатов, избранных от неё, был видный деятель рабочего движения Сэндзи Ямамото, который стоял на позициях КПЯ. Коммунисты и Роното смогли договориться о взаимодействии с остальными левыми в парламенте и выступали по главным вопросам единым фронтом.

Успех левых и коммунистов всполошил правительство. Видя рост влияния КПЯ, оно усилило репрессии. 15 марта 1928 года были арестовано 1600 членов КПЯ и сорвана подготовка к 4-му съезду. Затем, 10 апреля, были запрещены Роното, Совет профсоюзов (Хёкигай) и Всеяпонская лига пролетарской молодежи. Репрессии также очень сильно ударили по протестующим против запретов партии и репрессий студентам и прогрессивным профессорам.

Правительство генерала Танака издало чрезвычайный указ о пересмотре закона «Об охране общественного порядка» в сторону дальнейшего ужесточения. В соответствии с новым указом, 10-летняя каторга заменялась смертной казнью или бессрочными каторжными работами.

В июне 1928 г была учреждена тайная полиция (токко), которая начала разыскивать коммунистов, ушедших в подполье. Несмотря на удары со стороны токко и аресты видных деятелей КПЯ, партия смогла сохранить свою организационную структуру и в конце октября был восстановлен ЦК, который возглавил Сёити Иситикава, вернувшийся с 4-го конгресса Коминтерна.

Коммунисты вместе создали Всеяпонский совет профсоюзов (Дзэнкё), вместо запрещенного Хёкигай, и предприняли меры по организации антивоенного движения. Так, были организованы массовые акции протеста против отправки 3-й пехотной дивизии на Шаньдун. Предпринимались попытки восстановить под новым названием и Роното, но они были пресечены правительством.

Относительно открытым для массовой пропаганды оставался лишь культурный фронт. Так, в 1928 г. партии удалось образовать Всеяпонский союз работников пролетарского искусства (Дзэн нихон мусанся гэйдзюцу рэммэй - НАПФ), который начал издавать журнал «Сэнки» (Боевое знамя). Вскоре журнал стал важным органом массовой политической пропаганды. На его страницах публиковались материалы о научном социализме, а также популярные статьи, рассчитанные на партийный актив и предназначенные для политического самообразования широких рабочих масс. Тираж журнала достигал 20 тыс. экземпляров, что в условиях тогдашней Японии было крупным завоеванием партии. В дальнейшем Всеяпонский союз работников пролетарского искусства и Союз японских пролетарских писателей приступили к изданию журналов «НАПФ» и «Пурорэтариа бунгаку» («Пролетарская литература»).

В апреле 1929 г., полиция обрушила новую волну репрессий на компартию и деятелей революционного крыла рабочего движения. Только 16 апреля было арестовано до тысячи революционных деятелей. Были схвачены все члены ЦК КПЯ, в том числе генеральный секретарь партии Сёити Итикава.

Несмотря на эти удары, коммунисты опять сохранили организацию и уже через месяц после массовых арестов восстановили выход газеты «Сэкки» и продолжили организацию ячеек на предприятиях и подготовку к выборам в парламент.

В конце 1929 г. весь капиталистический мир оказался охвачен глубочайшим экономическим кризисом, который длился в течение нескольких лет. Он особенно больно ударил по Японии, которая развивалась до этого довольно быстрыми темпами. Экономический кризис сильно сказался на промышленности и торговле. В 1930 г. японский экспорт упал на 31%, а импорт - на 30% по сравнению с 1929 г. В 1931 г. объем внешней торговли Японии сократился еще на 30% против соответствующих показателей 1930 г. По отдельным наиболее важным товарам падение цен доходило до 60%. Число безработных и полубезработных достигло 3 млн. В особо тяжелом положении оказалось сельское хозяйство. Закупочные цены на рис в 1930 г. упали почти наполовину в сравнении с 1929 г. Правительство пыталось переложить всю тяжесть кризиса на трудящихся, это привело к росту массовых выступлений трудящихся.

К числу крупнейших выступлений этого периода можно отнести забастовки токийских трамвайщиков и водителей автобусов, рабочих компаний «Ёкохама докку» и «Сибаура сэйсакусё», работниц компаний «Канэгафути босэки» и «Тоёмо сурин». В 1930 г. количество забастовок составило 2289 с числом участников более 191 тыс. человек; в 1931 г. произошло 2456 забастовок, в которых приняло участие 154 тыс. рабочих. Усиливалась борьба крестьян, росло количество арендных конфликтов. Если в 1929 г. их было 2434, то в 1930 г. - 2478, а в 1931 г. - 3419.

Вместе с тем, по КПЯ был нанесен новый удар, который полностью выбил руководящий центр партии, и руководство Дзэнкё тоже было арестовано. В этих условиях в партии стали нарастать авантюристические настроения. Группа С Танаки и Х Сано фактически захватила руководство КПЯ и выдвинула тезис о скорой революции. Они фактически свернули повседневную экономическую борьбу, предоставив рабочим самим о себе заботиться, и пустились в авантюры. Так, они объявили майский праздник 1930 г. «Вооруженным Первомаем» и побудили профцентр Дзэнкё провести в городе Кавасаки демонстрацию, в которой участвовало несколько сот человек, вооруженных бамбуковыми пиками. Путчистские действия привели к тому, что КПЯ и Дзэнкё оказались изолированы от масс, и те же люди в ЦК под предлогом исправления ошибок, допущенных партийным руководством, в июне 1930 г. образовали Лигу за обновление Дзэнкё (Дзэнкё сассин домэй), начав, тем самым, фракционную борьбу в профцентре.

Одновременно провокаторы из Союза чернорабочих создали группу Красный фронт (Сэкисэн) и повели атаку на компартию, обвиняя ее в засилье представителей интеллигенции и требуя замены КПЯ другой организацией, которая бы опиралась непосредственно на профсоюзные ячейки. Однако с Сэкисэном смогли быстро справиться, раскрыв его связь с полицией.

Большой вред КПЯ нанесла «Рабочая группа КПЯ», созданная из ренегатов, авантюристических элементов и полицейских агентов. Она выпустила в 1931 г. «тезисы», в которых пересматривалась точка зрения КПЯ о буржуазно-демократическом характере предстоящей революции. Фарисейски заявляя о своей поддержке линии Коминтерна в японском вопросе, «Рабочая группа КПЯ» пыталась доказать, что грядущая революция в Японии может быть только пролетарской, а не буржуазно-демократической, как это определено в тезисах Коминтерна 1927 г.

«Политическая власть в нынешней Японии,- говорилось в «тезисах» этой группы, - всецело носит буржуазный характер и возглавляется финансовым капиталом. Таким образом, буржуазно-демократическая революция в Японии уже осуществлена… Революция будет непосредственно пролетарской, и основной ее задачей будет низвержение империалистической буржуазии, а конфискация помещичьей земли и свержение монархии будут задачами хотя и важными, но производными». И далее: «поскольку император есть специфическая особенность Японии, можно его и его двор привести на сторону пролетариата». «Рабочей группе КПЯ», то есть «левым», начали оказывать поддержку и оппортунисты из Роноха (Ямакава и др.), которые также утверждали, что с феодализмом в Японии уже покончено и поэтому революция будет носить пролетарский характер. Что касается монархии, то она, по их мнению, занимала в борьбе классов нейтральную позицию.

Руководство КПЯ во главе с Танакой заняло двусмысленную позицию и тоже заявило о том, что необходимо готовиться к пролетарской революции, но с большим объемом буржуазно-демократических задач. Такая позиция привела к ослаблению антимонархической борьбы, некоторые профсоюзы стали выбрасывать из своих задач борьбу за демократические свободы слова, собраний и избирательного права для женщин и даже лозунги против войны с СССР. В итоге, противники сектантских действий выступили против Танаки, подвергли его критике в партийной прессе и сняли с поста. Позже, после ареста, он публично отмежевался от коммунистов и перешел на сторону крайней реакции.

Состоявшийся летом 1930 г. V конгресс Профинтерна обратил серьезное внимание на усиление экономической борьбы профсоюзов в условиях мирового экономического кризиса и указал на необходимость связывания этой борьбы с политическими требованиями. На конгрессе были подвергнуты критике авантюристические ошибки в массовом движении Японии, было принято решение о роспуске Дзэнкё сассин домэй, что прекратило фракционную борьбу левых профсоюзов.

Ответственным руководителем КПЯ был назначен Такэкити Кадзама, членами руководства стали Ёсимити Ивата, Едзиро Конно и другие последовательные марксисты.

Новое руководство КПЯ выдвинуло лозунг «Каждый завод должен стать крепостью партии». Компартия, насчитывавшая в начале 1929 г., вследствие арестов, несколько десятков членов, снова выросла в значительную политическую силу. Партийные организации были восстановлены почти во всех важнейших промышленных центрах Японии (Токио, Осака, Нагоя, северная часть Кюсю, Хоккайдо и др.). Снова стала выходить газета «Сэкки», выпуск которой был приостановлен с июня 1930 г. Именно в таком состоянии КПЯ подошла к началу долгого и трудного периода борьбы против милитаризма и фашизма в Японии, которые с начала 30-х годов все больше усиливались.

Михаил Марков

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .